Опубликовано в ЖЖ 27 апреля 2018 года
Надо понимать, что твоя или моя группа – образование возрастное. Ты проводишь группу, в которой большинство имеет возраст 10-13 лет. Почему?
К десяти годам приходит понимание себя в мире, масштабирование себя в социуме. Приходит оно чаще в виде озарения, когда горизонты бытия вдруг мысленно и чувственно расширяются, и ты из человека своей избы, хаты, квартиры, семьи вдруг сам для себя вырастаешь в человека своей улицы, города, страны, а то и Планеты.
Ростки этого озарения появляются уже лет в восемь. В девять они становятся внятными, и ты существуешь уже как собственное предчувствие значимого существа, способного не только к познанию мира и приспособлению к нему, но и к изменению познанного, к созданию мира своего. В десять лет ты начинаешь кучковаться со сверстниками, обмениваясь знаниями возможных изменений и всячески сигналя о своей готовности примкнуть к стае, с которой тебе по пути.
К одиннадцати годам поиск сообщества становится доминантой, иногда мучительной: ты готов многим пожертвовать для своей стаи, иногда и самим собой и, если она не появилась или не приняла тебя, ты испытываешь тяжкие страдания. В древности таких подростков отрекали от дома (отрок) и гнали вон – пусть там ищут своё – как дети они уже не дети, но и трудиться как взрослые еще не способны.
В этом месте, в этом периоде жизни и существует твоя группа. Это её или подобную ей ищет одинокий и враз одичавший в родной колыбели подросток. Колыбелька уже мала ему, она выталкивает его или уродует, как прокрустово ложе.
Между детством и юностью лежит твоя страна. Именно она закрывает собой дыру отрочества, становится мостом над пропастью первобытного группобразования, над охлосом и криминалом, над ужасом Повелителя мух.
В двенадцать лет быть без группы немыслимо, болезненно и опасно. Это будет значить, что человечество не приняло тебя в свои ряды, хоть какие-нибудь, что ты родился зря и существуешь в мире только по оплошности родителей. Ты – ноль, ты – никто.
А на очереди – твои тринадцать лет, когда ты несешь в себе собственное предчувствие отца, главы семейства, на которого можно опереться.
Четырнадцать – время ухода из группы, если ты в ней был. Ты уже многое знаешь, многое умеешь и можешь сам. Ты состоялся как человек, как мужчина. Все твои устремления оборачиваются к поиску надежной пары – это и есть первое в жизни естественное планирование судьбы.
Уход из группы должен сопровождаться самым естественным хлопаньем дверью, а то и отталкиванием от того, из чего вырос, ногами. Так в онтогенезе, и каждый раз ты должен думать как это взаимно смягчить.
Он уходит создавать свой очаг, "огонь племени" уже померк для него, и это нужно понимать и уважать.
Мы с тобой – временные для них. Как очень нужные когда-то игрушки, как курточка, из которой безнадёжно вырос. Никакой грусти в этом нет, дружище. Новые 9-10-летние приходят и занимают их место, исследуя через группу множество проверенных необходимых человеку навыков, умений и свойств. Выросшие уже проживут без группы, а этим она нужна как жизнь.
Младшеньких, которые рвутся в группу – бери. Лет с шести. Иметь в общинной детской куче младших братьев и сестер – хорошо. Они всегда дополнительно гуманизируют группу и очень часто получают своё удовольствие и свою пользу, а будущие отцы станут иметь навык общения с младшими, который очень им пригодится и станет вкладом группы в после последующее поколение.
Совсем неплохо, когда твой папашка ориентируется в лесу, умеет взобраться на гору, разжечь костёр и сделать маме удобную сиделку даже у самого временного очага.
Всё это я рассказал про "домашних" детей. У интернированных (детдом, интернат и т.п.) всё по-другому. Они принудительно живут в сообществе – жестком и жестоком, зверином, первобытном. Об этом я напишу тебе другую записку – о том, как искорёжено и затоптано их течение детства. Порядок детства должен быть свят.
(2018)
© Юрий Устинов
Часть текстов утрачена при пересылке. Не редактировано и не вычитано автором. Нумерация отрывков не является авторской.
Цитирование и воспроизведение текста разрешено с указанием на его источник: za-togo-parnya.livejournal.com
К десяти годам приходит понимание себя в мире, масштабирование себя в социуме. Приходит оно чаще в виде озарения, когда горизонты бытия вдруг мысленно и чувственно расширяются, и ты из человека своей избы, хаты, квартиры, семьи вдруг сам для себя вырастаешь в человека своей улицы, города, страны, а то и Планеты.
Ростки этого озарения появляются уже лет в восемь. В девять они становятся внятными, и ты существуешь уже как собственное предчувствие значимого существа, способного не только к познанию мира и приспособлению к нему, но и к изменению познанного, к созданию мира своего. В десять лет ты начинаешь кучковаться со сверстниками, обмениваясь знаниями возможных изменений и всячески сигналя о своей готовности примкнуть к стае, с которой тебе по пути.
К одиннадцати годам поиск сообщества становится доминантой, иногда мучительной: ты готов многим пожертвовать для своей стаи, иногда и самим собой и, если она не появилась или не приняла тебя, ты испытываешь тяжкие страдания. В древности таких подростков отрекали от дома (отрок) и гнали вон – пусть там ищут своё – как дети они уже не дети, но и трудиться как взрослые еще не способны.
В этом месте, в этом периоде жизни и существует твоя группа. Это её или подобную ей ищет одинокий и враз одичавший в родной колыбели подросток. Колыбелька уже мала ему, она выталкивает его или уродует, как прокрустово ложе.
Между детством и юностью лежит твоя страна. Именно она закрывает собой дыру отрочества, становится мостом над пропастью первобытного группобразования, над охлосом и криминалом, над ужасом Повелителя мух.
В двенадцать лет быть без группы немыслимо, болезненно и опасно. Это будет значить, что человечество не приняло тебя в свои ряды, хоть какие-нибудь, что ты родился зря и существуешь в мире только по оплошности родителей. Ты – ноль, ты – никто.
А на очереди – твои тринадцать лет, когда ты несешь в себе собственное предчувствие отца, главы семейства, на которого можно опереться.
Четырнадцать – время ухода из группы, если ты в ней был. Ты уже многое знаешь, многое умеешь и можешь сам. Ты состоялся как человек, как мужчина. Все твои устремления оборачиваются к поиску надежной пары – это и есть первое в жизни естественное планирование судьбы.
Уход из группы должен сопровождаться самым естественным хлопаньем дверью, а то и отталкиванием от того, из чего вырос, ногами. Так в онтогенезе, и каждый раз ты должен думать как это взаимно смягчить.
Он уходит создавать свой очаг, "огонь племени" уже померк для него, и это нужно понимать и уважать.
Мы с тобой – временные для них. Как очень нужные когда-то игрушки, как курточка, из которой безнадёжно вырос. Никакой грусти в этом нет, дружище. Новые 9-10-летние приходят и занимают их место, исследуя через группу множество проверенных необходимых человеку навыков, умений и свойств. Выросшие уже проживут без группы, а этим она нужна как жизнь.
Младшеньких, которые рвутся в группу – бери. Лет с шести. Иметь в общинной детской куче младших братьев и сестер – хорошо. Они всегда дополнительно гуманизируют группу и очень часто получают своё удовольствие и свою пользу, а будущие отцы станут иметь навык общения с младшими, который очень им пригодится и станет вкладом группы в после последующее поколение.
Совсем неплохо, когда твой папашка ориентируется в лесу, умеет взобраться на гору, разжечь костёр и сделать маме удобную сиделку даже у самого временного очага.
Всё это я рассказал про "домашних" детей. У интернированных (детдом, интернат и т.п.) всё по-другому. Они принудительно живут в сообществе – жестком и жестоком, зверином, первобытном. Об этом я напишу тебе другую записку – о том, как искорёжено и затоптано их течение детства. Порядок детства должен быть свят.
(2018)
© Юрий Устинов
Часть текстов утрачена при пересылке. Не редактировано и не вычитано автором. Нумерация отрывков не является авторской.
Цитирование и воспроизведение текста разрешено с указанием на его источник: za-togo-parnya.livejournal.com
Комментарии
Отправить комментарий