Опубликовано в ЖЖ 5 августа 2018 года
Неразработанные природные ископаемые есть в каждом человеке, есть они и в группе.
Иногда их и выкапывать не надо, они лежат на поверхности незаметно, поскольку не названы словом.
Чаще всего это слово попросту не знакомо группе, и она довольствуется мыслечувством, ощущением неназванной драгоценности.
Ровно здесь тебя и поджидают исключительные трудности.
Называя словом какую-то особенность в человеке, в том числе драгоценную, ты вмиг приговариваешь человека обладать этой особенностью, а группу – быть такой, какой ты её назвал. Смекаешь, Навигатор?
Дело тут даже не в оценочных отношениях, а во власти слова над человеком и группой. Слово освобождает от незнания, но заковывает в знание. Какая из двух свобод нужнее? Какая из двух несвобод терпимее?
Пилотаж между нареченным и неназванным экстремален, он не может осуществляться только сознанием, для него тебе понадобятся все ресурсы. Метаться между вегетативным и "ятрогенным" самосознанием не нужно. Говорят, на Западе (я там не был) в картинных галереях на рамах картин указана стоимость полотен. Говорят, что у западного человека бо́льший интерес вызывают картины с большей стоимостью. Так ли это – не знаю, но ровно об этом пытаюсь сказать, найдя этот образ.
Приговорив спонтанного, меняющегося, свободного человека к его цене или его особенности, что одно и то же, можно сделать его глубоко несчастным, а вслед и окружающих его людей. Тяга ребенка к исполнению слова, которым его назвали, почти всегда выше, чем протест против этого слова, и ребенок выполняет себя согласно слову не потому, что боится назвавших его, а из уважения к ним.
К нам.
Тропа назначила десятилетнего Боцмана завпродом (заведующим продовольствием) за честность, но никто не сказал, что он честный, слово не употребилось, и это оставило Боцману возможность оставаться безупречным по собственному укладу, а не по ярлыку.
Андрюшка-Долгушка был умницей и настолько добряком, что даже незначительные события на краях душевной доброты причиняли ему травмы. Он стал лучше защищен, когда Тропа присвоила ему звание Самого Доброго Человека Земного Шара. Вокруг него вмиг возникла "подушка безопасности" из осмотрительности окружающих, и они стали общаться с ним своими добрыми сторонами.
Суть не в том, чтобы отвергнуть или принять все слова и названия, а в том, чтобы пользоваться ими при необходимости – редко как ярлыками, но как сигналами, маркерами особенностей и свойств.
Говоря иначе, это может быть диагнозом, но никогда не может быть приговором. Это в равной степени касается как положительного, так и отрицательного в человеке. Исключением могут быть только слова, которые являются лекарством или соразмерной защитой. Но и они должны быть временными – болезнь лечится, а в осаде все равно придется победить, сдаться или договориться.
Прости за невнятность речи, я сегодня пишу в особо сложных условиях и обстоятельствах.
Вопрос на вечернем разборе (Круге) был: "Как ты думаешь, что скрывается за грубостью мальчика с родинкой?" Родинка красовалась на щеке у Вовки Полкана, всегда нарочито резко и грубовато общавшегося с окружающими.
Дальше помню так:
Марина: "Я думаю, что просто он так привык. Ему кажется, что все будут ему грубить, и он как бы хочет опередить их".
Сёмка: "Он добрый. Он во дворе рядом с нами живет. Он бездомным щенкам сделал будку. Он их кормил. А когда эти пришли сломать и топтали щенков, он на этих кидался и матюгами кричал. А я струсил и только смотрел. Я пойду с ним в разведку. А он со мной – не знаю".
Буш: "Я думаю, что он иногда говорит плохо, но делает всё хорошо. Он никому ничего плохого не сделал, только словами. И работает он хорошо. А как он думает, я не знаю. Может, плохо, а может хорошо. Только говорит плохо".
Мика: "Наверное, он так защищается. Потому что привык защищаться. А что скрывается… Там доброта скрывается".
Килька: "Он хочет обидеть кого-нибудь, но не может. Он никак не может и поэтому злится еще больше. А зачем ему это надо я не знаю. Что скрывается – не знаю".
Все говорили по кругу, а когда очередь дошла до самого Полкана, он сказал:
- Не знаю. Мне подумать надо.
Мика начал радостно аплодировать, и к нему присоединился весь Круг.
(2017)
© Юрий Устинов
Часть текстов утрачена при пересылке. Не редактировано и не вычитано автором. Нумерация отрывков не является авторской.
Цитирование и воспроизведение текста разрешено с указанием на его источник: za-togo-parnya.livejournal.com
Чаще всего это слово попросту не знакомо группе, и она довольствуется мыслечувством, ощущением неназванной драгоценности.
Ровно здесь тебя и поджидают исключительные трудности.
Называя словом какую-то особенность в человеке, в том числе драгоценную, ты вмиг приговариваешь человека обладать этой особенностью, а группу – быть такой, какой ты её назвал. Смекаешь, Навигатор?
Дело тут даже не в оценочных отношениях, а во власти слова над человеком и группой. Слово освобождает от незнания, но заковывает в знание. Какая из двух свобод нужнее? Какая из двух несвобод терпимее?
Пилотаж между нареченным и неназванным экстремален, он не может осуществляться только сознанием, для него тебе понадобятся все ресурсы. Метаться между вегетативным и "ятрогенным" самосознанием не нужно. Говорят, на Западе (я там не был) в картинных галереях на рамах картин указана стоимость полотен. Говорят, что у западного человека бо́льший интерес вызывают картины с большей стоимостью. Так ли это – не знаю, но ровно об этом пытаюсь сказать, найдя этот образ.
Приговорив спонтанного, меняющегося, свободного человека к его цене или его особенности, что одно и то же, можно сделать его глубоко несчастным, а вслед и окружающих его людей. Тяга ребенка к исполнению слова, которым его назвали, почти всегда выше, чем протест против этого слова, и ребенок выполняет себя согласно слову не потому, что боится назвавших его, а из уважения к ним.
К нам.
Тропа назначила десятилетнего Боцмана завпродом (заведующим продовольствием) за честность, но никто не сказал, что он честный, слово не употребилось, и это оставило Боцману возможность оставаться безупречным по собственному укладу, а не по ярлыку.
Андрюшка-Долгушка был умницей и настолько добряком, что даже незначительные события на краях душевной доброты причиняли ему травмы. Он стал лучше защищен, когда Тропа присвоила ему звание Самого Доброго Человека Земного Шара. Вокруг него вмиг возникла "подушка безопасности" из осмотрительности окружающих, и они стали общаться с ним своими добрыми сторонами.
Суть не в том, чтобы отвергнуть или принять все слова и названия, а в том, чтобы пользоваться ими при необходимости – редко как ярлыками, но как сигналами, маркерами особенностей и свойств.
Говоря иначе, это может быть диагнозом, но никогда не может быть приговором. Это в равной степени касается как положительного, так и отрицательного в человеке. Исключением могут быть только слова, которые являются лекарством или соразмерной защитой. Но и они должны быть временными – болезнь лечится, а в осаде все равно придется победить, сдаться или договориться.
Прости за невнятность речи, я сегодня пишу в особо сложных условиях и обстоятельствах.
Вопрос на вечернем разборе (Круге) был: "Как ты думаешь, что скрывается за грубостью мальчика с родинкой?" Родинка красовалась на щеке у Вовки Полкана, всегда нарочито резко и грубовато общавшегося с окружающими.
Дальше помню так:
Марина: "Я думаю, что просто он так привык. Ему кажется, что все будут ему грубить, и он как бы хочет опередить их".
Сёмка: "Он добрый. Он во дворе рядом с нами живет. Он бездомным щенкам сделал будку. Он их кормил. А когда эти пришли сломать и топтали щенков, он на этих кидался и матюгами кричал. А я струсил и только смотрел. Я пойду с ним в разведку. А он со мной – не знаю".
Буш: "Я думаю, что он иногда говорит плохо, но делает всё хорошо. Он никому ничего плохого не сделал, только словами. И работает он хорошо. А как он думает, я не знаю. Может, плохо, а может хорошо. Только говорит плохо".
Мика: "Наверное, он так защищается. Потому что привык защищаться. А что скрывается… Там доброта скрывается".
Килька: "Он хочет обидеть кого-нибудь, но не может. Он никак не может и поэтому злится еще больше. А зачем ему это надо я не знаю. Что скрывается – не знаю".
Все говорили по кругу, а когда очередь дошла до самого Полкана, он сказал:
- Не знаю. Мне подумать надо.
Мика начал радостно аплодировать, и к нему присоединился весь Круг.
(2017)
© Юрий Устинов
Часть текстов утрачена при пересылке. Не редактировано и не вычитано автором. Нумерация отрывков не является авторской.
Цитирование и воспроизведение текста разрешено с указанием на его источник: za-togo-parnya.livejournal.com
Комментарии
Отправить комментарий