Опубликовано в ЖЖ 23 марта 2018 года

   Наверное, ты догадался уже, что от Навигатора группы немало зависит качество жизни этой группы. Пора поговорить о содержании Навигатора, его характере и особенностях, то есть – о качестве Навигатора. Каждый может называться как угодно, но наша забота – не называться, а быть.
   Начнем с того, что Навигатор – не должность, а свойство, естественное содержание человека, которое не бывает "в труде и личной жизни", ибо для Навигатора нет нормированного рабочего дня, перерыва на прием пищи, отпуска или выходных. Он не отказывался от всех этих благ – их не было для него изначально. Эту черту вы можете наблюдать в детях, которым очень трудно оторваться от какого-то текущего занятия, события, требующего их непрерывного внимания и участия. В области науки таких неотрывных людей обзывают чуть ли не гениями, но дело всего лишь в том, что производимая ими работа является для них высшим смыслом их личной жизни. Григорий Саввич Сковорода сказал бы о "сродности" человека своему делу. Жажда множественного максимального напряжения, которую требует навигация, сродни не всем, но мы не будем тут с тобой рассматривать тех, кто взялся за эту работу из каких-то иных соображений, нежели из жажды исполнять её. Конечно, группа вряд ли пригласит случайного человека в лоцманы, она прекрасно чует людей, и я не помню примеров ошибочного отношения группы к своему Навигатору или номинальному "руководителю".
   Очень разнообразные, от трагедии до буффонады, будут реакции группы на взрослого, который назначил себя Навигатором, заняв это место силой, хитростью или подкупом. Работать он не сможет, да он этого и не хотел, ему было важно владеть другими и воплощать в них себя, свою волю, свои представления, а группа (живая) принадлежит только себе самой и больше никому – при любых обстоятельствах.

   В мире, где работа – тягостная необходимость, когда её выполнением ты зарабатываешь обеспечение остаточных кусочков своей личной жизни, тебя мало кто поймет. Будь готов к этому и не крути им ответный пассаж пальцем у виска – они так устроили мир.
   И государство, и его "подавляющее большинство" будут озабочены увеличением количества детей, а ты в одиночку будешь заниматься их качеством. Самый лучший, простой и самый частый вариант – когда группа создается возле тебя "стихийно" и так же "стихийно" берет тебя работать навигатором, причем свою принадлежность детям ты можешь понять время спустя, когда вы уже вместе в пути, и – вдруг – поймёшь. У меня было именно так – я просто делал то, что нужно в каждый момент, ничуть не понимая ни про навигацию, ни про группу, и – вдруг – оказалось, что они уже похитили меня из взрослого мира: перестать делать то, что надо, оказалось бы предательством. Окаменев в выборе между двух предательств, я предал Музыку – передо мной открывались тогда смачные горизонты музыкальной импровизационной деятельности и уже прошел мой "бенефис" перед восторженно аплодирующим и свистящим залом. Я предал контрабасиста Витю Маркевича, барабанщика Толю Петрова, четырех прекрасных девушек и четырех одаренных юношей, которые ввосьмером и с нашей ритм-секцией составляли неслабое вокально-инструментальное явление в отечественной музыке, а то и культуре – голоса у нас работали как инструменты, без слов. Я предал Гришу Гинзбурга, главного Моцарта 346-й школы и весь Разгуляй вместе с Доброй Слободкой.
   Некоторое время я еще умудрялся успевать утром в интернат в Слободке, а на ночь – в клуб "Красное Что-то", я забыл что, где мы заканчивали репетиции к открытию расположенной рядом станции метро "Семеновская", бывшая "Сталинская", но в интернате шла жесткая война взрослых с детьми, и я был нужен детям здоровый, выспавшийся и боеспособный – пришлось выбирать. Я должен был появляться в интернате до подъема, до приезда Рузанны Артёмовны – воспитательницы, бьющей с утра об стену своих четвероклассников – тех, кто ночью намочил казенный матрац. Она вскоре разгадала нашу оборону и стала приходить еще раньше, но я в это время уже закончил с джазом и вступал по утрам в борьбу свежим и почти румяным. Предстояло еще не дать взросляку выносить большими сумками мясо из кухни – мне не нравились котлеты, которые время от времени давали детям, - эти котлеты были явно из посудомоечных тряпок, а на чердаке, неподвластном администрации и сопряженном переходами с окрестными домами, располагался "малиновый" притон уркаганов, которые всё и все проигрывали друг другу в карты. А в минуте ходьбы от инкубатора № 6 стояла моя 346-я школа, где жила и работала, создавая себя в марте 1966 группа – будущая Тропа. Прости меня, Гриша Гинзбург. Твоя джазовая опера на стихи Спартака Куликова была гениальна, но я не мог не уйти. Был мне тогда двадцать один год.

   Кстати, мой уважаемый читатель, - тебе же не станут мешать примеры из моей личной жизни посреди рассуждений о Навигаторе? Эти примеры, мне кажется, будут приземлять пафос самоотречённого лоцманства туда, где ему и место.

   Музыка не уходила из меня, я запер ее в себе, не давая выхода, и она моталась во мне, смещая все центры тяжести, как вода в бурдюке. Вскоре я понял, что безотчетно применяю музыкальные приемы мышления в повседневной жизни, и дело пошло – музыка стала переливаться в иные нормы, которые считать музыкальными было неверно. Например, известный всем джазовым импровизаторам мгновенный поиск следующего нужного звука внутри гармонии и логики заданной темы, стал помогать в пилотировании всяких сложных микроситуаций, когда разум не успевает обрабатывать события – ровно как в музыке – ты просто чувствуешь что надо сделать. Тончайшая вязь акцентов и приглушек, не говоря уже о самих звуках, писала мне события как музыку, оставалось лишь попасть в неё, улучшая и оптимизируя "исполняющееся произведение" по своим понятиям и представлениям. В ансамблевой игре я всегда хорошо чуял всех, и при этом мог всегда за четыре такта превратить «чижик-пыжик» в национальный гимн какой-нибудь большой страны и обратно. Особенно мне нравилось превращать чьи-нибудь неумелые музыкальные шаги в сочную и полную смыслов и парадоксов (столкновений смыслов) пьеску.
   Если у тебя есть в чём-то опыт быстродумия и быстродействия – перенеси его себе в Навигацию, а потом тащи туда всё, что может пригодиться, а пригодиться может всё.

   Итак, в содержании Навигатора мы отметили с тобой стремление к быстродействию и то, что свои умения можно транспонировать с одного дела на другое. Двинемся дальше.

   Назовём следующую потребность Навигатора стрессоустойчивостью. Это – невозмутимость, моральная, этическая, психологическая и физиологическая устойчивость.
Она не обретается сразу, наитием, к ней нужно идти, скорее всего – несколько лет. Быстродействие поможет тебе мгновенно обретать самозащиту вкупе с защитой группы от всего перечисленного, а транспозиция внутренних навыков подскажет, что заблудившийся в лесу или в беде человек должен найти себе точку обзора сверху Научившись подниматься над бедой, не умаляя ее значения, ты получишь и первый навык защиты при многофакторной опасности, когда ты легко раздваиваешься: один остается и действует внутри ситуации, другой корректирует первого, находясь в позиции наблюдателя сверху – снаружи – равноудаленно от всех факторов опасности. Так развивается, например, ведущий группу на переходе шоссе – его двойник превращается в замыкающего.
   (Сказать по правде, "однофакторных" ситуаций просто не бывает – ни с человеком, ни с группой).
   Прошлое "сю-сю" теперь называется "ми-ми-ми", ни того, ни другого у тебя не будет – в первую очередь по отношению к себе, ибо на себе и только на себе самом Навигатор может и должен проводить жесткие тренировки. Вскоре тебе станет легко это делать, ибо путь Навигатора – это путь к одиночеству. Группа твоя во времени проточна, ты нужен в каждом "здесь" и в каждом "сейчас", как фрагмент чьего-то детства, как атрибут чужого детства, как близкий взрослый, но – на короткое время. Из тебя вырастут как из детской курточки, это нормально. К тебе не будут бегать с цветочками по праздникам – это нормально. Нельзя всю жизнь идти в сопровождении лоцмана, он проводит между сциллами и харибдами корабль и команду, а не матроса или кока, и эта проводка – вся его жизнь, а для тех, кого он проводит – фрагмент жизни, ее небольшой отрезок. Вчера ты был голоден, сегодня у тебя стреляло в ухе, завтра от тебя ушла жена – делай свое дело как работу, а не как подвиг, который всегда годится для исправления собственных глупостей. Никто никогда ни при каких обстоятельствах не должен суметь заставить тебя выйти из себя.
   "Ноль эмоций" возможен только при снижении чувствительности, но ты не можешь без нее работать. Оставить весь внутренний накал, но владеть им – вот задача. Всё в каждый миг должно быть внове, каждая задача решается тобой только раз в жизни – только теперь. Нет стереотипов, нет образцовых алгоритмов решений – всё в первый и последний раз. Новизна каждого мига жизни пусть увлекает тебя, особенно – новизна следующего мига.

   Стремление к быстродействию на фоне невозмутимости – это уже кое-что. Плюс сознательное отрицание опыта, что очень важно: нужен не опыт, а кругозор.

   Добавляем непрерывную диагностику группы и ситуаций, в которых она находится. Для этого тебе тоже необходимо находиться в двух точках – внутри группы и снаружи. Такая железная шизофрения взрослому человеку дается легко, и поэтому Навигатор в детских группах нужен взрослый. А опыт следует оставлять для ведения себя, группе он бесполезен. При этом не стоит принимать за исполнение опыта генетическую память. Ну вот, поплыли. Надо собраться с мыслями.

   (Пожалуйста, не пойте мои песенки под синтезатор, он всегда врет, а там не надо – там всё как есть.)

   Ты должен знать, что происходит с группой и каждым в группе. Если ты Навигатор, то тебе многое доверяют – и группа, и каждый, - всё, что тебе доверено – должно быть под замком сразу и навсегда, даже если твоё молчание обернется против тебя. Придется решать сложнейшие этические задачи, иногда – мгновенно. Своё "хранилище ребячьих тайн" ты можешь использовать для лучшего обеспечения безопасности группы и каждого в ней, но ты не можешь его разглашать и даже обозначать, что у кого-то есть тайна. У тебя нет ни малейшего права вмешиваться в личность человека, даже если тебе очень хочется что-то в ней изменить. Изменить может только сам человек, - говори с ним об этом, но сам ничего не делай. У Природы нет девиаций, у нее версии и не нам решать скудными умишками – что хорошо и что плохо в органике личности.

   Разбираясь, из чего состоит такой винегрет, как Навигатор детского сообщества, мы с тобой не уйдем от разбора его отношений с взрослым миром, который он оставил, но которому принадлежит по своему возрасту и социальному положению. Обнаружив, что ты закатился в песочницу лепить с детьми кулички, взросляк рассмотрит тебя на остаточную для него пользу и, не исключено, что-нибудь найдёт.
   Например, ты мурлычешь в той же песочнице какие-то песенки-иероглифы, какая-то из них нечаянно зацепит взрослое ухо, и тебя вытащат на сцену, где ты будешь в отрыве от естественной обстановки песочницы ваять слушателям эти иероглифы состояний, в которых нет никакого сюжета; ты будешь удивляться, что они кому-то понадобились, но станешь для взрослого мира "тем, кто поёт песенки". Это неплохая должность, участвовать в ней не накладно, дети тоже напевают что-то или сочиняют всем телом вприпрыжку, вся разница в том, что это спонтанное и неминуемое творчество никто не потянет на сцену.
   Ты можешь стать в понимании взрослых художником, поэтом, классным технарём строителем, кем угодно, но в их реестре нет понятия "навигатор". Они искренне полагают, что возня с детьми – профессия аутсайдеров, которые не сумели подчинить себе полноценный взрослый мир и пользоваться им в своё удовольствие.
   "Разве вам никогда в жизни не хотелось заняться чем-нибудь серьезным?" - спрашивала у меня знакомая дама в 70-х годах. "С детьми сможет каждый", - говорила дама. Я кивал и подтверждал ее опасения по поводу несерьезности своей судьбы.
   Тебе сочувственно будут предлагать разные карьерные дорожки, ведущие к твоему благополучию и твои отказы от этих дорожек будут ошеломлять твоих доброжелателей. Почти никто не поймет, что такое Навигатор и навигация сообществ, но твои самые лучшие друзья поймут это. Их будет не много, человека два-три, максимум четыре. Потом они умрут от инсультов, раков и провалившись под лёд, и ты останешься один во взрослом мире, уже правильно позабывшем тебя.
   За тобой будут феерической стайкой гоняться прекрасные девы – каждая захочет обладать тобой, но ты уже пожизненно принадлежишь детям. Я за свою жизнь знал одну благополучную супружескую пару, работающую с детским сообществом, это Галина Петровна и Владимир Павлович Черноволы, бывшие вожатые Старого Орленка, возродившие его в своём коммунарском клубе "Пилигрим". Они оба были собственностью детей и никогда не ссорились на тему кто кому принадлежит. Второй такой счастливой парой были Ира и Володя Ланцберги, но работа навигатора состоит не только из рациональной, объяснимой своей части: схема должна работать, если она верна, и схема должна раньше реальной жизни предвосхищать и понимать всё. Их сообщество прекрасно получилось из-за высочайшей одаренности этих людей, но свой огромный потенциал в сфере ведения сообщества они не использовали, для этого были и объективные и субъективные причины.
   Конечно, я от всей души желаю, чтобы у тебя в судьбе была такая своя Ира или Галя, но эти редкостные сокровища стайками как раз не ходят и кучками нигде не валяются.
   "Фонарщики" Ланцбергов вполне могли бы жить так же долго, как "Пилигрим" или "Каравелла", тем более, что они продуктивно наследовали в себе и "Каравеллу", и "Пилигрим", и "Тропу", непосредственно принимавшую участие в их пробуждении (оживлении). Я резко не понимал, почему у такого Леонардо да Винчи, как Ланцберг получается неуверенный монолог или "монолог неуверенного". С такими способностями, как у Володи, да еще со всезнающим Мишкой Кордонским подмышкой, можно было бы напрочь вернуть в страну мало состоявшееся в ней коммунарское или скаутское движение. Это были восьмидесятые, снова замаячили светотени "Союза Отрядов", но как-то не пошло, то ли Крылова начитались про "Квартет", то ли про лебедя, рака и щуку сами придумали.
   Твоя жизнь Навигатора будет содержать взрослых, работающих с детьми, и взрослых – не работающих с детьми. Пока мы в конце 80-х выясняли отношения между яркими звездами, в Туапсе мирно, спокойно и без претензии продолжала работать группа "Траверс" Владимира Ионовича Прудиуса, замечательного инструктора и краеведа, очень скромного человека, не помышлявшего никогда ни о каких "движениях" и "навигациях". "Траверс" гарантированно выпускал подготовленных к горной жизни и высоким отношениям ребят, его выпускники составили ядро туапсинского поисково-спасательного отряда МЧС. В 70-х Тропа снялась и полным составом приехала в село Цыпка под Туапсе – достраивать дом Прудиуса. Трудились самозабвенно, с величайшим удовольствием – эта «стройотрядовская» страница весомо внесла в историю Тропы много новостей в самоорганизации группы и её работ. Володя Прудиус был блестящим навигатором, тактичнейшим спутником группы, позже мы стали отдавать ему день на Тропе прямо посреди экспедиции, и назывался этот день "Археология". Когда бьешь тропу в горах, то много чего находишь. Владимир Иванович объяснял нам подробно каждую нашу находку, история Кавказа оживала и захватывала нас человеческим измерением, на которое Володя был мастер.
   Господи, да вот же он – Володя, на нашем тропяном архивном ролике...

(2017)
(с) Юрий Устинов

Часть текстов утрачена при пересылке. Не редактировано и не вычитано автором.
Цитирование и воспроизведение текста разрешено с указанием на его источник: za-togo-parnya.livejournal.com